Королевство Галиция и Лодомерия, XIX век. Там проживает народ гуцулов — горделивых и неуравновешенных горцев-славян, одетых в расписные венгерские кафтаны; вооруженных тактическими топорами, которые пускают в ход по поводу и без. Почему-то враждуют две гуцульские семьи, одна бедная, другая богатая: и богачи, естественно, понемногу одерживают верх: последним из своего рода остается ясноглазый парубок Иван. А он испытывает приязнь к неприятельской дочке Маричке. Детская дружба трансформируется во взрослые чувства, тем паче, что прошли годы - и у Иванка подобающим образом заколосились усы, а у Марички грудь налилась в должном объеме. Чтобы заработать на свадьбу, герой уходит в дальние поля, пасти домашних животных; девушка же в то время погибает. И тут перед Иваном всерьез и надолго включается Синий Экран Смерти.

Никогда не видел, чтобы в отечественном фильме переживание утраты было передано так глубоко, пронзительно и беспощадно. Даже немного очнувшись от горя, Иван превращается в тень от себя прежнего, опускается, много пьет; многие принимают его за мертвеца, каким он, собственно и является. Нехотя женится на усатой осетинке, честно пытается строить семью, но безразличие не скрыть, как и обнажившуюся волю к смерти — и нарастающее стремление Ивана к саморазрушению венчается успехом. Впрочем, смерть здесь приравнена к хорошему концу: это загробное окончательное воссоединение с возлюбленной, символизирующее выход из сводящей с ума экзистенции.

Как и многие картины, снятые на излете оттепели, этот фильм совершенно несоветский. Ни тебе классовой борьбы (а в нее развернуть противостояние зажиточных и небогатых гуцулов сам Маркс-Ленин велел: но режиссер подобное развитие сюжета демонстративно проигнорировал), ни национально-освободительного движения (т.н. «украинства» и вообще какой-либо политики здесь тоже в принципе нет), перед нами просто трагическая история любви, поданная с античной простотой и щедро приправленная мистицизмом. Поэтому кино и сейчас смотрится вполне хорошо и актуально.

Нельзя не отметить определенную слабость «Теней», не складывающихся в цельное полотно, так и остающихся набором, во многом, лишь формально связанных друг с другом эпизодов. Кастинг здесь, как мне показалось, также на почти любительском уровне: отдельные персонажи гротескно переигрывают, другие не играют вовсе; в сущности, картину вытягивает на своих плечах один лишь Иван Миколайчук. Актеры второго плана и, тем более, массовка, к сожалению, оставили сильное впечатление ряженых.

Но вот снято это просто удивительно. В некоторых эпизодах (например, сцене с плывущим плотом) оператор выжимает из техники все, что возможно — и это потрясает; некоторые другие сцены, наоборот, поражают своим мастерским лаконизмом. В сочетании с дивным музыкальным сопровождением: многочисленными и отлично исполненными народными песнями, прекрасно вписывающимися в контекст, это полностью искупает некоторую абстрактность действия и неполную вовлеченность актеров в творческий процесс. А если учесть неявные, но несомненные любовь и внимание к культуре угасающего народа, ощущаемые в каждом кадре, можно назвать «Тени забытых предков» - эталонным этнографическим фильмом, какой только можно было снять в СССР.

Tags: кино СССР