Чёрный хлеб и белая раса

В 60-80-е годы XX века в Бразилии царила военная диктатура. О ней, по-моему, мало кто знает, поскольку она, в отличие от Чили не была персонализированной (вместо одного Пиночета там раз в несколько лет на авансцену выходили новые безликие личности с ни о чем не говорящими именами типа Кошта-и-Сильва, Медиси, Гайзел и другие); в отличие от Аргентины, она не была кровавой (400 убитых за 25 лет – в противовес аргентинским 10-40 тысячам за 6 лет); более того, это был один из редких в истории случаев «диктатуры развития», потому что к концу 80-х Бразилия стала заметно богаче, цивилизованнее и технологичнее, чем на момент переворота 1964 года.

И всё же, любая диктатура – это гадость, особенно для образованного и неравнодушного человека. А именно такими являются молодые родители мальчика Мауро, которые однажды вынуждаются срочно спасаться бегством, успев в последний момент сдать сына на попечение дедушке из соседнего города… а сами бесследно растворяются в пространстве, уверяя, что это ненадолго и они просто уехали в отпуск.

А Мауро - обычный бразильский мальчик, обожающий футбол и страшно привязанный к своей семье, оказывается дважды осиротевшим: как будто мало исчезновения родителей, еще и родной дед умирает аккурат в тот момент, когда должен был встретить внука. Но дед был евреем и старым жителем иудейского квартала, поэтому мальчика на попечение берет вся локальная община (пусть тот и гой). Однако Мауро от этого ненамного легче, и поначалу он безвылазно сидит дома, ожидая хоть какой-то весточки от родителей… что особенно обидно, как раз в этот момент начинается чемпионат по футболу 1970 года, которого парень дожидался всю жизнь – а теперь даже посмотреть не может, потому что телевизор не работает, и из квартиры не отлучиться.

Несмотря на трагичность всего происходящего, фильм всё же пропитан оптимизмом и надеждой. Во-первых, потому что простые бразильцы показаны добродушнейшей и радушной нацией, для которой проблемы религии, расы и этнического происхождения не играют значимой роли – и в этой среде не пропадет даже маленькое беззащитное существо (большой контраст с главным бразильским хитом XX века «Капитанами песчаных карьеров»). Во-вторых, потому что детство всегда остается детством, даже в эпоху произвола и бесконтрольного насилия. И даже если твои отроческие годы по несчастью совпали с «годами свинца» (пиком бразильских репрессий), то в памяти останется не только горькое чувство утраты, но и ликование от прекрасной игры Пеле, тёплые воспоминания о дружбе с замечательными людьми, первая влюблённость и так далее.

Наконец, картина хорошо передает имитационный и бутафорский характер бразильского режима, который, даже перейдя на авторитарные рельсы, остался по большому счёту бессилен и уныл, а значит – обречён на декомпозицию и забвение. Собственно, между строк (кадров) так и читается мысль, что подобные, контролируемые извне диктатуры могут арестовать пару оппозиционных губернаторов, могут закатать в лагеря несколько сотен активистов и убить нескольких из них, могут вводить драконовские законы о печати и насаждать полоумную цензуру, да только конец всегда будет ОДИН: мирный демократический трансфер, когда власть переймут вчерашние униженные и оскорбленные, и судьба их вчерашних преследователей будет зависеть исключительно от доброй воли нового правительства.

Дело было в Англии начала XIX века. Время сложное, но интересное: только что победили Наполеона, но никак не могут победить американцев – и налицо классический stalemate. Как нельзя некстати, в Лондон прибывает некто Джеймс Дилейни, специальный человек с запахом могилы, невесть куда сгинувший дюжину лет назад –но вернувшийся как раз к похоронам отца.

Отец был средней руки коммерсантом, но к концу жизни совсем опустился и сошел с ума, но не забыл завещать первенцу права на островок Нутка, что близ Ванкувера, честно купленный у индейцев за бусы и порох. А островок оказывается страшно важным стратегически, обеспечивая чуть ли не полный контроль над тихоокеанской торговлей. И переход Нутки в частные руки сильно бьёт по интересам Британской Ост-Индской компании, мощнейшей корпорации, по сути государства в государстве, не боящейся бросить вызов даже и монарху – не говоря уже о заурядном джентри, не вовремя начавшем плести интриги.

Но так уж получается, что Джеймс прибыл в Англию достаточно обеспеченным и осведомленным человеком – и начал с бешеной скоростью восстанавливать старые и мутные знакомства с лондонскими подонками общества. И вот все эти «педерасты, наркоманы, фашисты, шпана», обретя сильного лидера, грамотно поставившего их на лыжи, обретают веру и духовную силу, позволяющую успешно противостоять самым богатым и безжалостным институциям Великой Британии. Но для полной победы придется миновать немало терний.

Сериал, как я понимаю, для тех, кто улавливает смысл словосочетания «моральный релятивизм» и немного разбирается в религиозных канонах манихейского учения. Абсолютно весь материальный мир состоит исключительно из грязи, порока, крови и предательства, а смерть почти всегда рассматривается как освобождения духа и уход в более светлую плоскость бытия. Сам антураж недовикторианской Англии буквально кричит об этом, но ещё красноречивее портреты главных героев. Вот мистер Дилейни – убийца-садист, настоящий психопат, кровосмеситель и вор, интриган и террорист: но при этом человек не без принципов, верный слову до конца, умеющий вовремя остановиться и не испытывающий на свой счёт никаких иллюзий; но самое главное – лелеющий в душе по-настоящему большую и светлую мечту, ради которой можно и поступиться обывательской моралью и законами, которые в то время мало отличались от уголовных «понятий».

В этой роли довольно интересен Том Харди, дефекты внешности которого удачно скрываются гримом и одеждой (дебильным цилиндром и каким-то невообразимым тулупом-пальто с овчинным воротником), а речь состоит преимущественно из междометий «угу», «мм?», «у-у…», «э?!», «хм!» и т.п., и т.д. Тут он зловещий настолько, что уже почти забавный – явный перебор со всеми этими травмами детства и отрочества, хромой судьбой-индейкой и вечным беспросветным одиночеством в толпе. Но он всё же по-своему харизматичен и даже почти симпатичен, особенно на фоне благонравных лордов и сэров, каждый из которых мразотнее в разы. Да и вообще, сериал совсем не по-английски эгалитарный: здесь, почти без исключений, чем ниже человек по статусу, тем менее он гнусен, тем больше вызывает сочувствия. А это ж хорошо.

Еще можно отметить, что весь тщательно генерируемый мрак (иногда на экране минутами ничего нельзя разглядеть) – «по делу», а это явление редкое в наши дни, когда затемнение используется примерно как перец в кулинарии – чтобы затушевать недостатки операторской и реквизиторской работы. С последними всё обстоит хорошо, и темнота в «Табу» - просто важный элемент стилистики, приблизительно как в ноктюрнах Уистлера.

Короче, впечатление осталось смешанное: сериал тяжелый, даже давящий, крайне жестокий и беспощадный к героям и зрителям, но всё же он необычен и неплох; плюс, впечатление во многом сильно меняет финал, весьма мастерский и убедительный. Так что кино адресовано явно не всем, но тем, кому оно адресовано – оно понравится. Логично, не правда ли.

Мои постоянные читатели знают, что я очень скептически отношусь к советскому и российскому военному кино – потому что оно, по большей части, плохое. Как правило, среднестатистический образчик «фильма про ВОВу» сочетает несочетаемое, комбинируя пораженческую чернуху с феерически бравурным ура-патриотическим пафосом. И выходит, что подобное творчество одинаково невыносимо и для «ястребов-государственников», и для либералов-пацифистов. Это если не говорить про ужасающий непрофессионализм, презрение к исторической консультации, беззастенчивое раскрадывание бюджета (и так не гигантского) и общее непонимание режиссерами творческой и идейной задачи. В общем, всего этого достаточно, чтобы навсегда поставить на опозоренном жанре крест.

Но по какой-то странной прихоти я продолжаю держать руку на пульсе, время от времени пытаясь подступиться к какой-нибудь наименее гнусной ленте про войну. Последний заход даже вселил в меня некоторый оптимизм: знаменитый российско-белорусский фильм «Брестская крепость», спродюсированный Угольниковым, оказался не то, что бы хорошим, но, во всяком случае, достаточно профессиональным, умеренно зрелищным и не очень лживым. По условиям Российской Федерации – это похвала. Так что, когда новый военный фильм Угольникова появился на трекере – я оперативно скачал его, посмотрел. Снимал его некий Вадим Шмелёв, но это, по сути, tabula rasa, творческое ничтожество, послушно выполняющее чисто технические функции и не сующееся со своими «гениальными режиссерскими задумками» - сей факт, я думаю, благотворно отразился на качестве продукта.

( Collapse )

Когда союзники высадились в Нормандии, французы, до того процветавшие при «режиме Национальной Революции» маршала Петэна, толпами побежали записываться в Сопротивление. Возник явный переизбыток личного состава, и юному крестьянину Люсьену Лакомбу, по-деревенски неторопливому, отказывают под надуманным предлогом. Потом фактически изгоняют из отчего дома. Но хорошо к нему отнеслись в местном филиале Гестапо, где сидят Мастер спорта, Модный негр, Испорченный аристократ, Антисемит, Актриса и прочие буржуазно-богемные личности, сразу разглядевшие в Люсьене перспективного кадра. Они даже штаб-квартиру тайной полиции превратили в обитель декаданса, где в одном кабинете людей пытают, а в соседних – разливают коктейли и танцуют под «дегенеративную музыку». Короче, жизнь героя сразу обретает смысл и начинает играть незнакомыми красками, до тех пор, пока с ним не случается важный этап мужской инициации.

Первый в жизни костюм от-кутюр – даже в воюющей Франции с этим как-то полегче, чем в остальных странах мира, поскольку число великих портных на душу населения в этой стране заметно зашкаливает. С одним из таких светочей повезло столкнуться Люсьену. Это уже немолодой еврей, скрывающийся от облавы на конспиративной квартире вместе с говорящей только на идише маменькой и вполне взрослой дочкой-пианисткой, носящей знаковое имя France. Люди это интеллигентные, можно даже сказать, благородные – и общение с нахальным сельским невежей им не доставляет особого удовольствия, тем паче, что тот бесцеремонно врывается в их привычную скромную жизнь; и эта коллизия, разумеется, вызывает крайнее взаимное презрение. Но постепенно герои умудряются разглядеть друг в друге что-то такое, невидимое невооруженным глазом, но ясно ощущаемое в глубине души – и их судьбы дальше развиваются по совершенно непредсказуемым траекториям.

Очень интересное, хотя и психологически тяжеловатое кино, про которое даже не сразу и скажешь – о чём оно? О нравственном выборе, который всё ещё можно сделать, даже если ты давно перешёл черту. Об «идиотизме сельской жизни», превращающем патриархальные деревенские массы в идеальных прагматиков и конформистов, руководствующихся лишь шкурными интересами, и знать не желающих никаких идеологий. О повседневности фашизма, который при всей своей декларируемой «авангардности» и «футуристичности» есть идеальное движение для приземленных и косных людей, чающих в жизни лишь «больше стабильности для бога стабильности». О символической борьбе «старого» и «нового» за душу весьма неразборчивой в связях Франции. Наконец, просто о моральном развитии молодого человека, вынужденного взрослеть в тени войны и всею душой тянуться к мистическому образу Отца. Да мало ли еще о чём – каждый увидит тут своё.

Меня же особенно подкупила честность этого фильма – честность даже не без некоторого вызова, так сказать, легкая пощёчина общественному вкусу. Отчётливо показано, что «агрессивно-послушное большинство» не без ропота, но с готовностью примет любую власть, какой бы она ни была людоедской. Собственно, если бы не американцы, то Франция могла и дальше, сколько угодно времени оставаться фашистской, а партизаны рано или поздно иссякли бы – как «лесные братья» в СССР, «АКовцы» в Польше, «красные бригады» в Италии и т.п. И это работает не только в невежественных и отсталых странах типа России, Китая, Турции; нет: кризис демократии и крах либерализма ныне имеет место повсюду, от США и до Германии. Лишь Скандинавия как-то еще держится, но ясно, что это – лишь жалкая агония.

Искренность проявляется и в репрезентации образа главного героя. В общем, с самого начала понятно, что он – гадёныш, но лишь в той степени, которая характерна для этого возраста, для этой местности и этого типа воспитания (прожить самые важные годы юности без отца – тот еще подарок судьбы). Никаким «криптофашистом» Люсьен не является и его выбор «профессии» является нетерпимым лишь для совковых доктринёров, совершенно не понимающих, что для большинства людей жить без «прогрессивных политических убеждений» - абсолютно нормально. Чем-то он даже напоминает героя Заманского из «Проверки на дорогах», с поправкой на возраст, происхождение и страну, разумеется. Я вот убежден, что если бы его приняли в партизаны, то он бы сражался столь же отважно, при поимке гестаповцами на допросе держался бы дерзко, а весь свой скрытый садизм (характерный для любого деревенского юнца) столь же плотно вымещал бы на пленных немцах и ошибившихся с выбором стороны соотечественниках. Таким образом, можно считать, что Лакомб – типичный архетип «антизлодея», оступившегося человека, к которому слабо применимы любимые ригористами характеристики как-то «добрый-злой», «плохой-хороший», «подлый-благородный» и т.п. В жизни почти никогда не возможно определиться с такими оценками (а если можно, значит ситуация слишком простая), а следовательно, это кино максимально приближено к реальной жизни, хоть и являет собой идеальное художественное произведение.

Ознакомился тут с очередным давно затухшим отголоском внутренней идеологической борьбы в США. В разгар Вьетнамской войны, когда всякие хиппари и прочая красная плесень агитировали за безоговорочную капитуляцию перед Северным Вьетнамом и выплату ему репараций, более боевитые американцы сняли биографический opus magnum (почти три часа – не хухры-мухры) про самого прославленного генерала американской армии.

Американский генерал Паттон – это, в какой-то степени, аналог нашего Жукова: безжалостный к чужим и к своим, тщеславный и чванный, любитель рукоприкладства, но всё же по-настоящему заслуженный и мужественный человек, не раз и не два попадавший в опалу. Правда, Паттон, в отличие от Жукова, врагов погубил на порядок больше, чем угробил своих подчиненных, да и, будучи обеспеченным человеком, никогда не воровал и пресекал мародёрство, но тем не менее, что-то общее чувствуется, они даже внешне похожи – здоровенные лысоватые (признак высокого тестостерона!) мужики с каменной челюстью и ледяными глазами. Да что там, их даже зовут одинаково. Так что, если вы посмотрели хоть один фильм про Жукова, то для соблюдения Великого Гомеостаза, нужно посмотреть и про Паттона (и наоборот).

( Collapse )

Значит, в 1922 году на Чукотку отправляется некий красный комиссар и умирает. К нему, однако, прибился юный писарь, который не находит ничего лучше, чем выдать себя за погибшего и захватить власть на полуострове. Он всячески насаждает социализм, защищает интересы коренного населения, ведет экономическую войну с ушлыми заграничными коммерсантами – вроде, всё очень хорошо и в рамках жанра. Но в финале не отпускает впечатление, что тобою была просмотрена совершенно антисоветская картина. Понятно, что это – комедия, но поставлена она так издевательски и злорадно, с такой феерической расстановкой акцентов, что нынешние «творцы», даже задавшись идеей целенаправленного «очернения идеалов коммунизма», вообще не смогут приблизиться к таким масштабам осмеяния. Неудивительно: для такого градуса ненависти необходимо с детства пострадать от комиссарского семени, как режиссер этого фильма Виталий Мельников.

Тут ведь как? Тут, прежде всего, главный герой – совершенный шут гороховый, который несёт поразительную околесицу, вопит бессмысленные лозунги, постоянно давая «петуха»; судя по всему, вообще не понимая, в каком измерении он находится – и к финалу, несмотря на многочисленные улыбки фортуны, закономерно всё сливает. Кстати, заслуживает внимания вопрос – а какого же происхождения этот шплинт? На пролетария он не похож, на крестьянина – тем более. Скорее всего, это какой-нибудь кустарь-подмастерье или церковный служка, или даже младший лакей в небогатом господском доме (из помещичьих бастардов). То есть, чел вдвойне самозванец – он и полномочия комиссара себе присваивает, и скрывает свой совершенно несоветский бэкграунд. Плюс, уже по этой ленте очень хорошо заметно, что артист Кононов на самом деле - отнюдь не тот лучезарный "Нестор Петрович" и "лейтенант Малешкин", светлые глаза и чистое сердце которого вдохновляли советских людей на трудовые и воинские подвиги, а крайне надменный, злобный и корыстный человек, что, кстати, находит подтверждение в воспоминаниях множества его коллег.

На этом фоне его главный антагонист, старорежимный таможенник Храмов, выглядит много более симпатично. Во-первых, это бесспорный меритократ, явственный выходец из простого народа, достигший какого-никакого положения благодаря своим способностям и смётке. Жулик, конечно – но кто из сотрудников таможни не жулик? Там специфика работы такая, что если ты не воруешь и не лутаешь, то надолго на работе/на белом свете не задержишься. А Храмов ворует умеренно, живёт скромно, фишку сечёт и свои обязанности исполняет безукоризненно. И самое главное: «начальник Чукотки» ничем не лучше его, он занимается тем же самым, что и Храмов; только с куда большим градусом неадеквата, пустого популизма и чистейшего лицемерия.

А чем он занимается? Это самая настоящая аллюзия на «первые шаги молодой страны советов». Первым делом заводит себе холуя-телохранителя из местных изгоев. Разбазаривает чужое добро. Учиняет расправу над ничего ему не сделавшим местным чиновником. А потом активно включается в деятельность, ради которой, собственно, и была провозглашена «советская власть»: массированной продажей на Запад и Восток невосполнимых природных ресурсов. Чтобы посыл фильма не был совсем уж однобоким, заявляется, будто «начальничек» устанавливает справедливые пошлины и зарабатывает «для народа» огромные деньги. Но если немножко знать историю, ясно, что это блеф голимый: коммунисты продавали сырье дешевле себестоимости, а вырученные деньги уходили в никуда, причем в таких масштабах, что какой-нибудь «Мабетекс» отдыхает. Собственно, они и в этом фильме ушли в никуда.

Интересно, что «внешняя контра» в картине изображена не без почтения и довольно реалистично. Например, «буржуи» говорят на вполне приличном английском языке (иноземные вывески тоже не царапают глаз), и поначалу ведут себя в отношении «начальника» очень учтиво (особенно умилил японец, подающий герою деньги, как и положено по этикету ДВУМЯ руками) и готовы на любой компромисс. И лишь бесчинства и волюнтаризм, чинимые самозваным «начальником» вынуждают их искать жесткого решения. Это ведь всё тоже основано на реальных событиях, из которых самым известным является т.н. «афера Лена-Голдфилдс», но вообще советскую власть на Западе всю дорогу считали за власть подшконарных чуханов и крысаков, за которыми нужен постоянный пригляд – не то кинут и обворуют. Впрочем, в этом плане ничего не изменилось до сегодняшнего дня.

Запомнилось еще вот что: ведь жизнь чукчей за время правления «начальника» ни капельки не улучшилась. Как и жизнь остальных малочисленных народов, при Советской власти подошедших к порогу физического вымирания. Например, тех же чукчей в 1966 году стало даже меньше, чем в показанные на экране годы. Ведь коммунисты их усиленно спаивали (отчего, якобы установленный «начальником» сухой закон выглядит особенно подло), варварски загаживали их угодья, тщательно рушили традиционный уклад жизни, да и саму Чукотку превратили в лютый каторжный край, за 10 лет продуцировавший больше мертвецов, чем тот же полуостров при царской власти – за 2 века.

Поэтому для меня эта картина – не о милых и наивных «кремлевских мечтателях», а о гнусных скотах с кровавой пентаграммой во лбу, бездумно творивших зло ради самого зла. Разрушивших старый мир, чтобы взамен построить нечто совершенно несусветное – или не построить ничего. Отбросивших все достоинства «царизма», но сохранивших его недостатки – и даже их многократно преумноживших. И, в целом, гораздо более вредоносных и опасных для России и свободного мира, чем нацисты, фашисты и японские милитаристы вместе взятые.

Один палестинец средних лет по имени Салам, неудачник, который должен всем денег и живет с мамой, получил работу! Он хорошо знает еврейский язык, и за это его приняли помощником ассистента на арабскую киностудию, которая снимает антисионистскую мыльную оперу – чтобы он поправлял реплики персонажей-израильтян. Мыло это, тем не менее, популярно как среди арабов, так и среди евреев, и когда Салам впутывается в неприятности на блокпосте, его выручает то, что командир, израильский майор, тоже посматривает это шоу и обильно делится своим компетентным мнением по поводу сериала. И тем самым, невольно становится соавтором сценария, поскольку его мысли герой выдал за свои – и получил из-за этого повышение: отныне в распоряжение Салама отданы все еврейские персонажи. Однако, у медали есть и оборотная сторона. Майор, чей блокпост Салам ежедневно вынужден миновать, требует сделать израильтян более глубокими и человечными, что, конечно, не нравится арабским зрителям и спонсорам. Таким образом, герой оказывается меж двух огней – но именно беспрецедентное давление со всех сторон, наконец, выбивает его из зоны комфорта и побуждает сделать гигантский шаг в плане личностного роста, карьерного статуса и семейной жизни.

Никогда бы не подумал, что буду с интересом смотреть кино про еврейско-арабские взаимоотношения. Но вот так получилось. Среди нескольких объяснений, можно, например, выдвинуть такое – это действительно хороший фильм, умная и забавная комедия, совершенно лишенная шовинистического душка, и в то же время, хорошо показывающая различия между израильтянами и палестинцами. При этом, конфликт также экспонирован очень четко, но без всякой драматизации, без оправдания какой-либо стороны: просто вот есть такая оккупация, в которой виноваты все сразу и никто по отдельности. И каких-то надежд на примирение нет – но такая надежда может появиться: вот одно из посланий фильма.

Герои достаточно шаблонны, но вполне симпатичны, к примеру недотёпа Салам, который, желая поинтересоваться у израильтянки, учтивым ли будет сказать девушке, что она «бомбическая», не нашёл для этого места лучше, чем ощетинившийся армейский чекпойнт – с понятными для себя последствиями. Или грозный еврейский офицер, не имеющий слабостей, за исключением неизбывной любви к арабскому хумусу – это как-то даже… мило. Порадовали и второстепенные персонажи, многие из которых за кажущейся простотой таят непростой бэкграунд. В общем, получилось совсем недурно, итогом кооперации двух братских семитских народов стал приятный продукт, что как бы говорит нам: евреям и арабам давно пора мириться, ведь одним из важных последствий прекращения распри станет немыслимый расцвет ближневосточного искусства – на радость всем.

На рубеже XIX-XX веков как-то подружились два налетчика с Дикого Запада: один, по кличке «Мясник Кэссиди», оптимистичный, добродушный и фонтанирующий идеями; другой - «Парень из Сандэнса», угрюмый, необразованный и саркастичный, зато прекрасный стрелок. Разумеется, они организовали банду, в которой первый был атаманом, а второй – доверенным лейтенантом, и банда очень успешно грабила банки, и каждый налёт проходил на удивление позитивно (разбойников, судя по всему, не только боялись, но и любили), и всё было хорошо, до тех пор, пока им не взбрело в голову напасть на почтовый поезд. Железнодорожный барон обиделся и нанял отряд элитных «пинкертоновцев», плотно севших героям на хвост, едва не прищучивших их. Чудом выжив, друзья решают от греха уехать в волшебную страну Боливию. Но там оказывается невероятно скучно, и, чтобы не умереть от тоски, бандиты снова начинают грабить банки. И как мы понимаем, второго шанса судьба им предоставлять не собирается.

Такое-то кино про разудалых, симпатичных и благородных разбойников, которые обладали неповторимым стилем, не любили лить кровь и обожали читать о своих проделках в газетах – но как-то упустили уход эпохи: как раз на пике их активности Дикий Запад перестал быть диким, а Штаты как раз стали более-менее Соединенными. Телеграф и телефон, железные дороги, первые прообразы федеральных силовых структур сильно осложнили жизнь налетчиков, которые до этого могли тупо пересечь внутреннюю границу – и вновь стать чистыми перед законом. Теперь лафа кончилась, и даже экстремального профессионализма и надежной дружбы недостаточно, чтобы остаться в живых. Конечно, лишь при условии продолжения уголовной карьеры, ведь, как я понял, у мужиков было немало вариантов honorary retirement: они и ранчо покупали, и ЧОП основывали, но адреналиновая наркомания не оставила им выбора.

Вообще, конечно, парни попали в историю не столько из-за своей разухабистой, но вполне типичной для Старого Запада жизни (проще сказать, кто там НЕ грабил банки и воровал лошадей), сколько по причине красивой смерти, когда для расправы над двумя американскими ганфайтерами потребовалось привлечь весь личный состав локального ГУВД и роту регулярной армии. Поскольку мы, как и американцы, не чужды шовинизма, вероятно будущие поколения (даже неглупые их представители) будут чтить и всячески раздувать «подвиги» таких персонажей, как Гиркин, «Моторола» и прочая херня из под ногтей – только потому, что они умудрились испортить жизнь соседям.

Впрочем, если отрешиться от неуместного политизирования, надо отдать должное американской массовой культуре, которая смогла из неприглядной и чисто уголовной истории создать такой красивый и благородный миф, на основе которого сняли поистине великое buddy-movie. Красивое и зрелищное, обладающее уникальным колоритом и симпатичнейшими героями, стереотипными только на первый взгляд. Там еще и девушка задействована, и вот в общении с ней-то заглавные герои и раскрываются настолько, насколько вообще может раскрыться матерый мужик и преступник. Если добавить ко всему вышесказанному, что в фильме присутствуют тонны иронии, самоиронии, а также, кажется, постиронии и метаиронии, можно прийти к выводу, что это самый обаятельный и талантливый американский фильм 60-х годов.

Как известно, Ландан из зе кэпитэл оф Грейт Бритын. Веками сей город манил к себе униженных и оскорбленных, а также богатых и знаменитых. И, конечно, Россия, которая во все времена была страной с самым большим разрывом между богачами и нищебродами, в итоге не могла не оказаться самым крупным поставщиком эмигрантов в столицу Британской Империи.

Короче, в Лондоне функционирует молодой оксфордский математик Миша: он очень умный, смелый, находчивый и обладает нужными связями. Подвизается Михаил на роли «Мистер-Решаю-Проблемы» с самым широким спектром деятельности, от банальных курьерских до весьма заковыристых и не то, чтобы особо законных кейсов. В процессе решения одного из них он внезапно обзаводится двумя подручными. Во-первых, это юная Алиса, дочка олигарха, но очень самостоятельная, пробивная и обладающая неистребимой тягой к справедливости. Во-вторых, это степенный рязанский мужик Степан, поражающий невероятной проницательностью, а также умением по-стритрейсерски водить «Ласточку» (дикое чудо инженерной мысли, праворульную экспортную «Ладу-пятерку»). Уже в первой серии выясняется, что у всех героев есть некие тайные сверхзадачи, требующие колоссальных затрат – и плечом к плечу их будет выполнить легче, чем порознь. Поэтому русские лондонцы заключают альянс и приступают к еще более интенсивному решению проблем местного народонаселения.

Первое, что мне бросилось в глаза – сериал делали, не особо экономя, как-то это не по-российски. Вернее, по-российски – это «потратить» миллион, а сделать на 5 тысяч. Тут это соотношение на пару порядков выше. Сама-то по себя затея снимать в Лондоне, наверняка не из дешевых, но действие еще и перемещается оттуда в другие локации: в Оксфорд и Манчестер, в Москву и Петербург. В эпизодах уместно заняты реальные английские актеры, участвуют всякие русскоязычные знаменитости, а спецэффекты… могу сказать лишь, что впервые, глядя русский сериал, не испытывал стыда за спецэффекты.

Да и за актеров. В главной роли – Никита Ефремов и Ингрид Олеринская. И надо отметить, Ефремов, хоть и «сын отца», играет вполне на уровне, не халтурит и вообще вызывает симпатию. Ему хорошо удался образ трикстера, умело прячущего чуткую душу и большое сердце за демонстративными цинизмом и жадностью. А периодическое разрушение Ефремовым «четвертой стены» хорошо показывает, насколько это одаренный актер. А Олеринская, запомнившаяся мне еще по первым «Неадекватным людям» тут и вовсе покорила навеки: здесь она как-то совсем неописуемо красива; настолько, что и играть ей не так уж и обязательно – но она всё же неплоха для дебютантки. Недурен также и второй план в лице подпольного милиционера, «золотого сынка», еврея-солиситора, брутального повара и всяческих иных колоритных персонажей. Клиенты «Лондонграда» тоже выписаны убедительно, хотя и несколько клишированно: жены богачей, жуликоватые импрессарио, недобитые белогвардейцы, снобы-бритиши в твиде и так далее. А больше всего мне понравилась карикатура на «русского писателя»-позёра (сразу вспомнились калоеды типа Прилепина, Николая Лилина и «Беркема аль-Атоми»). Точность попадания – стопроцентная.

Понравилось также, что создатели сериала не боятся крушить жанровые стереотипы. Тут, скажем, человек на которого давят, может просто взбрыкнуть – и ничего с ним уже не сделаешь. А герои, которым готовят очевидную ловушку, скорее всего её заметят и пойдут другим путём. А если нормально поговорить даже с самым неприятным злодеем, то велик шанс, что его удастся в чём-то убедить, и он, если и не начнёт помогать, то, по крайней мере, перестанет вредить. После просмотра десятков фильмов, в которых персонажи покорно ведутся на шантаж или помещают сами себя в идиотские ситуации, а антагонисты совершенно непримиримы и неумолимы – это как глоток чистого воздуха.

Нормальный, легкий сериал, даже с элементами infotainment (ненапряжным полезным повествованием о нравах и повадках современных англичан), без мата, без пошлости, без обнаженки. Но не без проблем, к сожалению. Главная проблема – «Лондонград» делало слишком много людей. Фактически, он разделен на 2 полусезона: первые 16 серий весьма смотрибельны, поскольку сценарии к ним писали вполне профессиональные Михаил Идов и Андрей Рывкин. Там, правда, тоже присутствуют провисающие моменты; ружья, которые не стреляют, плохо прописанные персонажи, но эти огрехи не идут ни в какое сравнение с 12 оставшимися эпизодами. Их делали какие-то бабы, и в результате магистральный сюжет (центральная «арка», так сказать) вызывает просто какой-то испанский стыд. Особенно линия с КГБ – сценаристки, похоже, сами не поняли, что они имели в виду, запаниковали («что я хотела сказать? Сейчас же скажите мне, что я хотела сказать!?»), в результате она обрывается так же нелепо, как начинается. Огорчил и введенный во втором полусезоне новый персонаж – оголтелая девушка-хакер. Девушка-то симпатичная, но сам образ гениального «специалиста»-социофоба, которому за минуту взломать все интернеты разом – как два байта переслать, уже настолько приелся, что не дай Бог, тем паче, что и до ее появления им злоупотребляли.

Но в мелочах даже вторая часть продолжает быть хорошо сделанной и забавной. Если глядеть, не особо вникая, не пытаясь разобраться в надуманных перипетиях сюжета, закрепляется впечатление качественного развлекательного зрелища, не без ума и таланта. С учетом того, что подобных проектов в наших широтах – раз-два и обчелся, я думаю, «Лондонград» заслуживает зрительского внимания.

Посмотрел тут интересный фильм про трагедию 11 сентября. Нет, не про тот фарс, который с поразительным бесстыдством, словно пьянчуга с расстегнутой ширинкой, явили миру в 2001 году, а про события 1973 года, носившие действительно исторический масштаб и имевшие печальные последствия для всей цивилизации. Именно в тот день был свергнут президент Чили Сальвадор Альенде, страна превратилась в вотчину военных, "чикагских мальчиков" и прочих ультраправых кретинов, которые её до такой степени разорили и разворовали, что после 1988 года не только демократию, но и экономику пришлось восстанавливать, по сути, с нуля.

Социалист Альенде очень долго и упорно шёл к посту президента и занял его не без трудностей, в частности, он никогда не был "всенародно избранным", а всего лишь "конституционным" президентом, набрав лишь чуть больше трети голосов и будучи поддержан союзниками-попутчиками на спецсессии парламента (впрочем, в силу особенностей чилийской конституции, не допускающей второго тура выборов, таким образом пришла к власти едва ли не половина чилийских президентов). Не имел он и прочного большинства в республиканском Конгрессе, располагая что-то около 45% верных сторонников в каждой из палат парламента. В таких условиях затевать столь амбициозную и радикальную программу социалистических реформ внутри страны, совершенно к этому не готовой, и настолько зависимой от США (у которых руки чесались отомстить за Вьетнам) было чистой воды безрассудством. Но, видимо, Альенде считал, что если провернуть всё оперативно, юркнуть в "окно возможностей" и заручиться поддержкой большинства народа, то никто не успеет ему ничего противопоставить. Здесь он просчитался, однако дороги назад уже не было: Штаты восприняли его правительство как "большевицкое" и допустить существование "второй Кубы" никак не могли.

Отчасти по собственной вине, но в значительной степени из-за противодействия американцев и их клиентов режим Альенде фактически обанкротился, однако, парадоксальным образом на парламентских выборах марта 1973 года левые получили даже больше голосов, чем 4 года тому назад, хоть и по-прежнему не составляли большинства. В таких напряженных условиях ждать еще три года до истечения законных полномочий Альенде для правых было слишком рискованно - и они решились на путч. Тем более, что правительство частично утратило связь с реальностью и само назначило Пиночета главкомом армии, в которой, между тем, продолжали работать американские военные советники. В таких условиях избежать событий 11 сентября было никак невозможно.

Ну а тем мрачным сентябрьским утром по радио якобы прозвучала мифическая фраза "Над Сантьяго идет дождь", и сухопутные войска вошли в центр столицы, полностью блокировав президентский дворец Ла-Монеда, в воздух взмыли военные самолеты, а моряки захватили порты и гавани. Президент Альенде обнаружил себя в лабиринте, ловушке из которой нет выхода, преданный всеми, кроме ближайших помощников и полусотни гражданских охранников. Но в этой фатальной ситуации он сумел проявить такое мужество и стойкость, что превратился в национальный символ морального сопротивления диктатуре - и вряд ли без его отчаянной и безнадежной защиты Ла-Монеды республика бы так быстро и бескровно вернулась на демократические рельсы.

Фильм сжато, но очень экспрессивно описывает последний день президента Альенде, который под грохот снарядов и треск пулеметов пытается организовать борьбу и ободрить своих немногочисленных соратников. В атмосфере всеобщей измены и трусости, несчастные защитники дворца выглядят особенно благородно, а сам президент являет разительный контраст между своей внешностью смешного пожилого усача в потертом пиджаке и затрапезном свитере, в нелепой каске не по размеру – и величием духа, проявленном перед лицом неотвратимой смерти. На этом контрасте, собственно, фильм (типичное латиноамериканское тягучее полотно с кричащими эмоциями и элементами магического реализма) и выезжает: 48-летний актер Даниэль Муньос изумительно вжился в образ Альенде, показав настоящего политика и вождя – властного, энергичного, подчас надменного и чрезмерно самоуверенного, но всё же, оставшегося человеком, со своими эмоциями, страхами и надеждами.

Разумеется, кино это – чистой воды пропагандистский продукт, особенно если знать, что режиссер лично пострадал от режима Пиночета. Переворот 11 сентября, конечно, был злом – но, как это ни цинично звучит, банальным злом, на фоне таких происходивших в тот момент беззаконий как агрессия Северного Вьетнама против Южного, «культурная революция» в Китае, а также криминальные аферы просоветских разведок в Европе. И опять же, 3-5 тысяч казненных или «пропавших без вести» жертв чилийской хунты за 16 лет (среди которых были и настоящие засланные из-за границы террористы) смотрятся довольно скромно в сравнении с кубинским красным террором, колумбийской гражданской или аргентинской «Грязной» войнами, не говоря уж о современном мексиканском наркоконфликте.

Но всё же именно пиночетовский переворот выглядит особенно гнусно: потому что было свергнуто подлинно демократическое правительство, потому что обстряпан путч был слишком подло и кроваво, а главное – что ни к чему хорошему он не привёл (самые радикальные экономические реформы дали ничтожный выхлоп), а только лишь отнял у Чили почти 20 лет нормального развития. Самое же омерзительное следствие – укоренившийся в консервативных, и, как ни странно, либеральных кругах «миф о Пиночете», согласно которому силовики вполне имеют право отменить народовластие, если по мнению неких слоёв населения оно развивается в «неправильном» направлении и «оскорбляет чувства верующих». Собственно, только по этой причине и могли состояться нынешние «лукашизм», «асадизм», «путинизм», «чавизм» и прочие национал-популистские режимы, под маской «диктатуры развития» высасывающие из своих стран последние соки и ведущие их к окончательной дезинтеграции и моральному краху.